Егор Иванович Бланкеннагель
Тульская губерния одна из первых в России стала осваивать производство сахара из белой сахарной свёклы. Свекловицу, так крестьяне называли сахарную свёклу, издавна выращивали в нашей губернии. Однако местная свёкла содержала мало сахарозы и была малопригодна для изготовления сахара.
Отставной подполковник Яков Степанович Есипов первым в тульском крае и России разработал новую технологию для получения большего количества сахара из местной сахарной свёклы. Он стал обрабатывать свёклу сначала паром, а затем вымачивать её в холодной воде. Очищение свекловичного сока Есипов производил известью. Этот способ до сих пор применяется в сахарной промышленности.
В начале 1802 г. Я. С. Есипов сообщил, что получил 82 кг белого сахара из 250 кг сахара-сырца, выработанного из свёклы. Так был получен первый русский кристаллический сахар на первом заводе в России. Этот завод был построен в селе Алябьеве Чернского уезда Тульской губернии (в настоящее время село Алябьево находится во Мценском районе Орловской области), Я. С. Есиповым при участии Е. И. Бланкеннагеля.
Хотя изобретение Якова Степановича Есипова было большим шагом в развитии сахарной промышленности, но вряд ли оно стало успешным без вклада Егора Ивановича Бланкеннагеля.
Его жизнь была необычна, а деятельность отличалась разнообразием и многогранностью. Военный, ирригатор, врачеватель, дипломат, разведчик, писатель, предприниматель и великолепный организатор производства - неполный список занятий Бланкеннагеля.
Георг Иоганович или Егор Иванович Бланкеннагель был потомком немца из Вестфалии, прибывшем в Россию на военную службу во времена Екатерины II. Он пошел по стопам отца и также стал военным. Службу в армии от совмещал с хозяйственной деятельностью в своем имении. Его имение отличалось образцовым порядком. Бланкеннагель отличался пунктуальностью, исполнительностью, умел хорошо договариваться с нужными людьми. Эти качества проявлялись как в хозяйственной, так и служебной деятельности. О Бланкеннагеле и его организаторских способностях вспомнили, когда встал вопрос о качественной воде для Москвы. Екатерина II приняла решение отрядить в конце 1770-х годов три-четыре сотни солдат для подведения воды от Яузы к Москве. Работы поручили возглавить инженер-капитану Бланкеннагелю. Его команда выполнила большой объем работ. За отличную реализацию проекта Егор Иванович Бланкеннагель был повышен в чине.
Его большой организационный, хозяйственный и технический опыт был оценен. Он вошел в «комиссию производимых в пользу города Москвы водяных работ», где возглавил работы по созданию канала для вод реки Неглинная, которые постоянно затапливали окрестности. В конце XVIII века река была пущена по каналу.
Егор Иванович обладал необычайным деловым чутьем. Во время реализации ирригационных проектов он приобрёл обширные связи и знакомства, которые умело использовал.
После работ в Москве в его карьере произошел неожиданный поворот. В 1793—1794 годах Бланеннагелю была поручена важная миссия. Он должен был совершить поездку из Оренбурга в Хиву для сбора различных сведений об этой территории. Россия неоднократно пыталась наладить отношения с Хивой, установить цивилизованные торговые и политические связи. Однако все попытки заканчивались плачевно: хивинцы как грабили, так и продолжали грабить русские караваны, попутно уводя в рабство русских купцов и поселенцев в Среднюю Азию. Причина столь дерзкого отношения маленького ханства к огромной стране заключалась в географическом положении Хивы, которую надежно защищали безводными песками Кара-Кума и Кызыл-Кума.
Поводом к организации экспедиции Бланкеннагеля послужила просьба соправителя Хивы Авязь-бека прислать врачевателя, ибо «дядя его, Авязя, Мухаммед-Фазыл бий ослеп, просил для излечения его от слепоты прислать, во изъявление дружества, искуснаго лекаря, так-как до слуха его, Авязя, дошло, что в России есть такие искусные лекаря, которые могут оказать помощь в подобном случае». В Петербурге решили воспользоваться появившейся возможностью «послать в Хиву умнаго и наблюдательнаго человека, который бы мог на месте собрать достоверныя сведения об этом, тогда малоизвестной, стране». Высочайшим повелением, от 14 июля 1793 года, хивинский посланник был уведомлен, что такой человек, «многими опытами доказавший искусство свое во врачевании глаз», будет послан. Выбор пал на Е.И. Бланкеннагеля.
Поездка в Хиву была сложной. Прибыв в главный город ханства, он уже на следующий день осмотрел местного правителя. Результат осмотра был неутешителен: один глаз вытек, а другой был наполнен «застарелою темною водою». Бланкеннагель считал, «… что зрение оному едва ли доставить можно и чрез самую счастливую операцию». Выводы не понравились хану. Он в резкой форме потребовал провести лечение. Е.И. Бланкеннагель вынужден был согласиться.
Через две недели отношение к Бланкеннагелю хивинских правителей изменилось. Русские невольники сообщили, что его «жизнь в крайней опасности». Окружение хана считало, что он «не лекарь, а присланный для разведывания их земли». На совете было решено убить его.
Егор Иванович вызвал одного из приближенных хана и сообщил ему, что о всех злых их умыслах ему известно, а в случае его смерти Россия жестоко накажет Хиву. Ответ Бланкеннагеля произвел должное впечатление. Через несколько дней после переговоров с ханом к Бланкеннагелю приехал старик, больной водянкой. Он оказался знатным вельможей. Лекарства Бланкеннагеля помогли больному.
Излечение вельможи наделало много шуму. К Бланкеннагелю стали приходить местные жители. Ежедневно он принимал от сорока до пятидесяти больных. Лечение он проводил бесплатно и продолжал его до тех пор, пока не закончились лекарства. Всего ему удалось вылечить свыше трехсот человек.
Удачное лечение хивинских больных укрепило положение Бланкеннагеля. Ему удалось собрать многочисленные сведения о Хиве. В этом ему оказали помощь русские невольники. Вопрос о русских рабах в Средней Азии очень беспокоил Бланкеннагеля. Он думал о выкупе русских и рабства. Но подсчеты показали, что стоимость выкупа будет равняться нескольким тысячам рублей, что было сравнимо с финансированием военных действий с местными ханами. Однако, ему удалось вывезти с чужбины тринадцать русских невольников.
Наступило время отъезда экспедиции на родину. Избежав покушения, Бланкеннагелю удалось благополучно возвратиться в Россию. После хивинской экспедиции Бланкеннагель подготовил отчет, в котором описал внутреннее и внешнее положение, изложил ценные социально-экономические и военные сведения. Записи Бланкеннагель вел на немецком языке, которым не владели хивинские переводчики, что позволяло ему безбоязненно записывать сведения военного характера. Документ написан живым языком и представлял собой своеобразной дневник экспедиции.
Отдельной книгой отчет Бланкеннагеля был опубликован только в 1858 году под названием «Путевые заметки Майора Бланкеннагеля о Хиве в 1793—94 гг.» Эти сведения, несомненно, помогли генералу К.П. Кауфману завоевать Хиву 10 июня 1873 года.
Награды, которые получил автор также свидетельствуют о важности этой миссии. В 1794 г. он был произведён в полковники, а 26 ноября 1795 стал кавалером ордена Святого Георгия 4-й степени. В 1797 г. Павел I пожаловал Бланкеннагелю имение Ной-Бильстенхоф в Лифляндии (ныне Билстини, Кокнесский край, Латвия). В отставку Бланкеннагель вышел генерал-майором, что также свидетельствовало о признании его заслуг.
В своем отчете Бланкеннагель описывал многие аспекты жизни Хивы, в том числе и то, что выращивало местное население на полях. Бланкеннагель писал, что среди растений особое место занимало растение, которое местные жители называли жугар, имеющее сходство с сахарным тростником. Сахар из тростника был дорог.
Имея представление о сахарной проблеме в России и зная о успешных опытах Есипова по получению сахара из сахарной свеклы, Бланкеннагель предложил ему сотрудничество. Государство было заинтересовано в развитии отечественной сахарной промышленности и предприниматели могли получить различные льготы и ссуды на развитие отрасли. Поскольку Бланкеннагель имел в столице нужные связи, то они договорились, что все хлопоты по получению от правительства денежной ссуды и некоторых льгот возьмёт на себя Бланкеннагель. Все необходимые бумаги были быстро оформлены в столице.
Предприятие работало успешно. В 1802-1803 г. на заводе было получено 4,9 т. сахара-сырца из свеклы, убранной с 11 десятин посевов (1 десятина = 1,09 га). Чистота сахара-сырца была примерно 85 %. Отходы сахарного производства (меласса, промой и др.) перерабатывали в этиловый спирт. С 1807 г. на заводе начало действовать сахарорафинадное отделение.
Это был первый в России сахарный завод, работавший на местном сырье. Сахарная свёкла занимала площадь в 20 гектаров. Крепостные за свой труд ничего не получали.
В 1803 году Бланкеннагель обратился к императору Александру I с просьбой выделить ему ссуду. Император 20 октября 1803 года подписал указ о предоставлении Бланкеннагелю льгот. Условия были великолепные. Ему выдавалась 50-тысячная возвратная ссуда на 20 лет с погашением из казны процентов в первые 10 лет, право продавать повсюду «по вольным ценам выделываемые им спирты до 1000 ведер» и другие весьма существенные льготы. В указе не слова не говорилось о Есипове и, следовательно, Бланкеннагель стал единоличным хозяином завода.
Сотрудничество владельцев завода завершилось разрывом договора. «Несообразность наших нравов заставила нас разойтись», — деликатно писал об этом Есипов. Изобретателю инновационного способа получения сахара из свеклы не понравилось стремление партнера приписать себе все заслуги. Налаженное производство могло теперь работать без участия Есипова, а Бланкеннагель мог теперь в одиночку получать прибыль. Впрочем, монополистом сахара Егор Иванович пробыл недолго: уже в 1810 году работали 10 сахарных заводов в Тульской, Орловской, Рязанской, Тамбовской, Пензенской и Калужской губерниях. Получению огромных прибылей от завода Бланкеннагеля пришел конец.
В июле 1812 года князь Дмитрий Михайлович Волконский (1769 — 1835) сделал в дневнике запись об обеде с Блакеннагелем в клубе. За столом они говорили «о средствах противустать замыслам Наполеона». Егор Иванович будто чувствовал, что ему лично дорого обойдется предстоящая война.
Действительно, московский пожар 1812 года уничтожил не только собственный дом генерала на Кузнецком мосту, но и два склада патоки и сахара. Полное расстройство дела и невозможность вернуть долг в 50 000 рублей, выданный казной на обустройство сахарного завода, свели его в могилу. Умер 8 июня 1813 года, похоронен на Введенском иноверческом кладбище (могила утрачена). В начале 1820 года, благодаря хлопотам зятя, В. Н. Каразина, долг был списан с наследников распоряжением императора.
Завод в Алябьеве купил помещик Герард, а в 1822г – братья Скворцовы. После большого пожара 1854 года завод больше не восстанавливали.
Прекратив сотрудничество с Бланкеннагелем, Яков Степанович Есипов в 1803 году построил новый завод с более совершенным оборудованием в селе Никольском Московской губернии. На заводе вырабатывали не только сахар-сырец, но и белый сахар, спирт и ликер. Жом использовали на корм скоту. Предприятие Есипова было достаточно эффективным. По его расчетам выход сахара-сырца из свеклы составлял 3,1 % к массе свеклы. На заводе было открыто рафинадное производство. Кроме того, учитывая потребность в специалистах в быстро развивающейся сахарной отрасли, Есипов организовал на заводе обучение сахароварению 22 человек, прибывших из различных мест. В 1805 году Я.С.Есипова не стало. Его предприятие работало еще некоторое время, но не выдержало конкуренции с другими предприятиями интенсивно развивающейся сахарной отрасли.
Владимир Евгеньевич Шариков