Тула в годы войны. Дневник Нины Михайловны Яковлевой.
1941 год
22 июня. Утро было пасмурным, но тихим. Около 12 часов дня было сообщение о выступлении Молотова В.М. - мы узнали о начале войны. По нашей улице (Первомайской - прим. адм.) к магазину бежали женщины, несли оттуда соль, спички и мыло.
Немцы наступали. Радио не выключалось до конца войны (некоторые ремарки, видимо, были сделаны позднее - прим. адм.). Всеми делами города управлял первый секретарь партии Жаворонков Василий Гаврилович. Город готовился к бомбежкам. Во дворах были вырыты траншеи, которые накрывались досками (думаю, что это были готовые окопы для красноармейцев, если бы немцы ворвались в город). По ночам жителей заставляли сидеть у каждого дома, дежурить. Напротив нашего дома на ступеньках проходной сидели красноармейцы. Ждали сигнала тревоги, но вначале все было тихо. Слушали радио, а сводки становились все тревожнее. Налеты немцев участились. Была введена строгая светомаскировка.
2 октября. Немцы взяли Орел.
16 октября. Моя подруга передала мне слова Дуняши (тульская предсказательница, ей многие верили): "Немцы в Тулу не войдут, я заперла Тулу на замок, а ключи потеряла". Но тогда я ничему не верила. Спустя много лет, в газете "Тульская молва" я прочитала заметку о Дуняше, где описывались ее предсказания.
23 октября. Городской комитет Обороны принял решение о формировании Тульского Рабочего полка (командир - Горшков А.П., комиссар - Агеев Г.Л.) В полк объединили 1500 человек. Вооружение - старые трофейные винтовки, ручные гранаты, бутылки с горючей жидкостью. Пулеметы собирались из запчастей, из учебного оружия. Обмундирование не выдавалось. В полку были люди разные по возрасту и по профессии. Горшков - единственный кадровый офицер.Шла подготовка к уличным боям. Поперек улицы сооружались каменные или деревянные стены, к которым присыпалась земля. Насыпи имели толщину 3-3,5 метра, высоту - 2 метра. На перекрестке ул. Первомайской и Ф.Энгельса была выстроена баррикада. Начались грабежи пустующих квартир, магазинов, складов. Охрана порядка в городе была возложена на коменданта полковника Мельникова.
29 октября в нашем доме было суматошно. Меня отправили за хлебом. В это время работал один Филипповский магазин на улице Советской. Очередь тянулась по Ф.Энгельса до Каминского. Хлеба не было, магазин был закрыт. Вдруг над нами завис немецкий самолет очень низко. Мы увидели голову летчика, смотревшего на нас. Вся очередь отхлынула от стен домов и встала посреди улицы, разлядывая самолет. Какой-то военный закричал: "Что вы делаете, вас же могут убить!" Только тогда народ разбежался. Домой бежала по ул. Коммунаров к Первомайской, а мне навстречу - люди с узлами в руках. Дома застала всю семью, собиравшуюся уходить. Спешно собирали в мешки нужные вещи. Оказывается, приходили военные и выгоняли всех жителей из домов по ул. Первомайской и отправляли на ул. Свободы в подвалы домов. Казармы (находились напротив дома Н. М. - прим. адм.) были пусты, ворота распахнуты настежь. Ликеро-водочный завод (около 20 школы) раздал своим сотрудникам (сколько те могли взять) водку и спирт, оставшееся спустили по трубам в сторону поселка Михалково. С Косой горы вернулся трамвай, и больше туда не пошел. Гул канонады час от часу усиливался. Когда стемнело, стрельба смолкла. Пошел мелкий холодный дождь. В разных частях города были пожары.
30 октября утром Тула приняла бой. Все атаки были отбиты. Орудийные расчеты лейтенанта Милованова стояли на том месте, где стоит зенитная пушка у 2-го корпуса Политехнического института.
1 октября утром была сильная перестрелка на южной окраине города. У ворот дома, где мы сидели в подвале, лежала убитая лошадь. Подошедший к нашей толпе офицер сказал: "Что смотрите? Рубите мясо, скоро есть будет нечего". Потом варили суп из мороженой картошни с кониной. Противно! Из подвала дома, где мы сидели, перебрались в костнотуберкулезный санаторий (ул. Бундурина), где до осады работала врачом жена моего брата. Жили на кухне санатория. Ночью я спала на плите. Через час после нашего вселения во двор санатория въехали 2 грузовые машины с зенитками. На углу ул. Свободы размещался штаб. Каждый налет сопровождался обстрелом, а мы орали от страха падающих бомб. Красноармейцы были одеты в белые полушубки. Санаторий располагался в одном квартале от парка, где проходила передняя линия обороны.
10 ноября. Утром выбили немцев из Рогожинского поселка и кирпичного завода. Ввели продовольственные карточки. Я ходила их получать. И вот тут имела дело с баррикадой, через которую никак не могла перелезть. Это было очень трудно. Я плакала от бессилия. Помочь было некому. Казармы были пусты. Все хозяйственные дела были на мне. В руках были деньги, карточки на продукты, уголь. Кое-как с рыданиями перебралась. Заработала чесотку.
25 декабря была страшная бомбежка.
31 декабря слушали по радио сообщение об освобождении Калуги. По талонам выдавали топливо: мешок угля и несколько поленьев.
1942 год
8 января началось общее наступление Красной армии.
В конце января мы перебрались в дом на ул. Первомайской. Отапливались "буржуйкой". Было голодно, по приходившим "с визитом" всегда находилась чашка с горячей водой. После осады близлежащие деревни повезли в город продукты. Можно было купить овощи, муку, даже поленья дров, по три штуки по твердой рыночной цене. Кроме того, в ход шли вещи. Население города несло на рынок свои сокровища. Жизнь закипела . Стали приходить письма от эвакуированных, призванных в армию... В наш дом шли письма от моих школьных товарищей с фронта. И так было до конца войны.
Летом 1942 года в Туле гастролировал Карело-финский театр оперетты. Народ набивался на спектакли до отказа. На сцене шло красивое представление с прекрасными исполнителями. Когда я ходила по утрам на рынок мимо здания театра (теперь здесь филармония), часто встречала спешивших на репетицию артистов. Они были худы, плохо одеты и обуты. А вечером блистали красотой и талантами. Пели прекрасно! (Среди них были артисты оперы). Окна в зале были закрыты наглухо и завешены тяжелыми толстыми драпировками. Опасались налетов немцев. Часто во время спектакля раздавались звуки сирены, и всех отправляли в фойе на первом этаже. После спектакля при выходе из зала часто проверяли документы.
1943 год
Летом 1943 г. почти каждую ночь мы слышали гудение немецких самолетов. Они не бомбили Тулу, а летели на восток, бомбить заводы на Урале. Получилось так, что Тула спала почи спокойным сном. Привыкли к гудению самолетов, стрельбе зениток. Мама очень тревожилась, будила нас, гнала в убежище. Я просто перестала вставать. Но в середине августа, часа в 4 утра, я заволновалась. Но все, даже мама, спали спокойно. Я проснулась и стала слушать гул мотора самолета, идущего на большой высоте. Он возвращался на запад. Меня объял ужас. Я стала всех будить, но никто не вставал. А гул все приближался... Потом послышался свист падающей бомбы. Спавшая улица Первомайская через минуту была наполнена народом. Все выскочили, кто во что одет. Стояла тишина... Все дома были целы, бомба упала за маленьким домиком, принадлежащим казарме, но дом остался цел. Бомба не взорвалась. Все бросились смотреть место ее падения. Но появились военные, стали разгонять людей от места падения бомбы. Смотреть страшную, глубокую яму бегали позже. Но я не смогла смотреть. Вечером молодежь шла в парк на танцы. Все разговоры были только о бомбе... Это была последняя бомбежка Тулы.