"Тульская марка"
Тула. Прекрасный, исконно русский город, который я люблю не меньше, чем Москву, где родился и вырос, работал и учился.
Не могу представить себе Тулу без ... велоспорта. Как не могу представить свои спортивные университеты без длившегося годами соперничества с тульским гонщиком Дмитрием Соловьевым — велосипедистом прекрасным и удивительным, человеком огромной душевной щедрости, требовательным к себе и другим по самому большому счету.
Тула - это город мастеров. Она издавна славилась своими самоварами, пряниками и ружьями. И если девяносто лет назад туляки решили освоить велосипедную езду на треке, то взялись за дело с традиционно тульской сноровкой и ухватистостью, не испытывая сомнений, что вскоре станут мастерами и в этом новом для себя деле. Иначе не были бы они туляками.
Развитие велоспорта в Туле началось со строительства трека. Возможно, я слишком вольно трактую историю. Но в данном случае во мне говорит гонщик-трековик. Перед 90-летним дедушкой - тульским велотреком, стоящим и поныне, готов опуститься на колени и поцеловать его бетонное полотно.
Строительство тульского велотрека завершилось в 1896 году. Он был заложен на окраине города. Один из его виражей смотрел на городскую 
тюрьму, почему тут же и был окрещен «тюремным», а другой на деревню Басово, за что и был прозван «басовским». С легкой руки (точнее - языка) туляков пошли гулять эти названия по стране. Несколько поколений гонщиков называли финишный вираж «тюремным», а предфинишный «басовским». Но уже тот факт, что не с какого-либо другого, а тульского велотрека «пошли» названия виражей, говорит о том, какой трек главенствовал тогда в России.
Трек тем временем стал не просто достопримечательностью Тулы (чем остался и до сегодняшнего дня), но и любимым местом отдыха туляков. Он 
притягивал к себе будто магнитом. Сюда шли целыми семьями. Люди, как спектакли, смотрели тренировки своих любимцев. Болельщики спорили с той же страстью, авторитетом и непоколебимостью во мнениях, просчитывая шансы гонщиков, как ныне спорят наиболее ярые приверженцы футбола, устраивая импровизированные и одновременно постоянные дискуссионные клубы, например, перед Западной трибуной Московского стадиона «Динамо».
Быть велосипедистом в Туле, и не просто «быть», а выступать в соревнованиях, считалось в первую очередь ответственным, и только затем — почетным делом. Или, другими словами, - «скороспелок» туляки не 
признавали. Так что симпатии и любовь болельщиков находились как бы в прямой зависимости от таланта гонщика и пролитого им на тренировках пота.
Понятно, что все крупные соревнования на треке, в каком бы городе они ни проводились, без тульских мастеров обойтись не могли. Вспоминаю чемпионат страны 1924 года, который проводился в Москве на примитивном земляном треке с дощатым финишным виражом, только что построенном на Красной Пресне, на месте бывшей свалки. Эти соревнования закончились триумфом тульских гонщиков, нанесших довольно-таки ощутимый удар 
амбициям москвичей, считавших, что у себя дома они никому не проиграют.
Финал спринтерской гонки. Дмитрий Соловьев поначалу оказался в хвосте финалистов, возглавлял которых москвич Владимир Шустов. Шустов по манере езды — силовик, пользовался большой передачей и всю гонку проводил в высоком темпе.
Шел Шустов ровно, накатисто, и, казалось, что ни у кого из соперников не хватит сил, чтобы обойти этот «паровоз». Тем более что начался последний круг. И вдруг случилось непредсказуемое. На предфинишном вираже вперед выскочил Соловьев. Я глазам своим не поверил - откуда он взялся в лидерах? Наверное, не поверил этому и Шустов. На секунду-другую опешил и заработал на полную мощь. Вслед за Шустовым бросились в погоню и Козлов с Черношварцем, гонщики опытные, не одним соревнованием проверенные, но подобной прыти от Мити Соловьева тоже не ожидавшие. А погоня, как известно, занятие неблагодарное. Особенно, если уже выскочили на финишную прямую. Просвет они сократили, но на большее времени не хватило...
Вслед за Соловьевым выиграл тот чемпионат и другой любимец туляков — Константин Суханов. Он выступал в гонке за лидером, начало которой не предвещало ему ничего хорошего. Суханов упал. Пока встал, пока разогнался, соперники успели отбросить его на целый круг. Но Константин Суханов проявил себя во всем блеске. Он буквально «глотал» круг за кругом. Со стороны — без видимых усилий, а на самом деле «вывертывая» себя наизнанку. В конце концов всех догнал и даже перегнал Радости тульских болельщиков не было предела. Шутка ли - такой успех в столице!..
Я впервые приехал на соревнования в Тулу в 1926 году. Исполнилось мне в ту пору восемнадцать лет. Наслышан был о любви туляков к велоспорту изрядно, в чем теперь смог убедиться воочию.
Роль экскурсовода взял на себя Платон Афанасьевич Ипполитов, как и я, москвич, но в отличие от меня уже известный спортсмен, представитель славной спортивной династии Ипполитовых, и в Туле бывающий частенько. Только подходим к треку, как Ипполитова останавливает кто-то из местных. Лицо его мне было знакомо, но вспомнить, где и когда видел, не смог. Оказывается, не узнал я Константина Суханова, чьим мастерством восторгался в позапрошлом году на краснопресненском треке.
Вечером того же дня мы застали Суханова тренирующимся. На треке было немало болельщиков, которые всегда с удовольствием смотрели не только выступления, но и тренировки этого мастера, тем более что их любимец вел себя на тренировках часто очень необычно. И вот мы увидели, как Суханов весело гоняет по цементному кругу, во все горло распевая: «Долой, долой монахов, долой, долой попов, мы на небо залезем, разгоним всех богов!». Увидев нас, подмигнул и жестом радушного хозяина предложил - мол, присоединяйтесь, вместе покатаемся. Но тренировка в программе вечера у нас не значилась, поэтому как-то незаметно мы оказались в кругу болельщиков, оживленно обсуждающих не очень-то обрадовавшую меня тему, - что завтра туляки от приезжих камня на камне не оставят. А мне и так от мысли о предстоящем старте было немного не по себе. Понятное дело, волновался. Со стороны-то, может, это и нормальное состояние, когда 18-летнему парню предстоит поспорить со знаменитостями. А каково самому парню?
Наступило завтра. Из Москвы на соревнования приехали также Миронов и Заев - сильные спринтеры. Противостоять же нам пришлось именитым тульским гонщикам - братьям Соловьевым, Тарновскому, Чичелову...
В полуфинале я обыграл Георгия Соловьева. В финале был третьим, опередив, как писала тульская газета «Коммунар», «матерого Тарновского», но проиграв победителю Миронову и занявшему второе место Дмитрию Соловьеву. Но на этом огорчения тульских болельщиков не закончились. В красивой и напряженной борьбе Платон Ипполитов переиграл Костю Суханова в гонках за лидером.
Я уезжал из Тулы с чувством гордости: и за успех москвичей, и за личное третье место.
Через месяц туляки решили, что называется, отыграться. Мы получили приглашение на своеобразный матч-реванш. И вот тут-то я попал впросак, оставшись за бортом финала. Причем полуфинальный заезд здорово поколебал мою уверенность и в собственных силах, и в мастерстве.
Жребий свел меня в том заезде с опытными тульскими гонщиками - Казаковым и Рощиным. Перед соревнованиями подошел ко мне Казаков и с улыбкой сказал:
- Ты уж, извини, Леша, но придется нам тебя в полуфинале «отцепить». А то опять что-то много москвичей собирается в финал попасть. Сам понимаешь, не годится это.
Ладно, поговорили, посмеялись, разошлись. Иду и думаю: «Каким же это образом, без нарушения правил, они мне могут помешать выиграть, если я объективно на сегодня сильнее и того, и другого? Выходит, решили меня перед стартом подзавести, чтобы сам себе нервы потрепал? Как бы не так, ребятушки, не дождетесь вы этого, — сказал себе и на этом успокоился.
Однако все случилось, как обещал Казаков, и без малейшего нарушения правил. Тот полуфинал долго вспоминался как кошмарный сон. Не вдаваясь в нюансы тактической борьбы, что происходила между нами, скажу: они настолько тактически совершенно построили заезд, что, как я ни старался выйти на атакующую позицию, все время передо мною маячил кто-либо из туляков. В общем, они «по-дружески» заставили меня «подергаться» еще на стартовых кругах, предпринимая одну ложную атаку за другой, и в конце концов я, как говорят гонщики, «вывалился» из полуфинала. Вот ведь ситуация: хоть плачь, хоть локти кусай, а ничего не сделаешь. Я, понятное дело, чуть было всерьез не обиделся, но вовремя опомнился. Сказал себе: «Ты, оказывается, еще совсем «зеленый», товарищ Куприянов. Это слабый пол обижается. А тот, у кого голова на плечах, выводы делает. Учись, чтобы на любой, самый хитрый и умный ход соперника, когда, казалось бы, вся ситуация им просчитана и выверена до миллиметра, мог бы ты свою козырную карту выложить».
После заезда подошел Казаков и участливо спросил:
- Ну что, Леш, не очень обижаешься?
Я попытался изобразить хотя бы подобие улыбки и ответить с безразличным тоном:
- Спасибо за науку. Завтра в групповой гонке выводы будем делать.
- Ну-ну, — понимающе протянул Казаков. - Старайся. Глядишь, может, что и выйдет. - И он весело мне подмигнул.
Сейчас, когда слышу разговоры о спортивной злости, то обязательно вспоминаю себя на тульским велотреке во время той групповой гонки. В меня будто вселился бес, мой мозг с пулеметной быстротой рассчитывал варианты атаки. Наверное, на ход или даже на два я предугадывал тактические перемещения соперников.
Даже сами туляки, наши соперники в групповой гонке, после финиша разводили руками. А местные болельщики наградили столь дружными аплодисментами, каких до того момента, признаюсь, в свой адрес ни разу не слышал. Приятно это, конечно, было, и чувство гордости испытывал - доказал, что хоть что-то, но смыслю в велоспорте.
Хотя, если вдуматься, рассказал сейчас о частном - об одном лишь соревновании из многих. Но ведь частное определяет целое.
Я всегда любил ездить на соревнования в Тулу. Во-первых, потому, что там отлично организовывались гонки. Как сейчас принято говорить, на высоком уровне. «Тульская марка» другого и не предполагала. Во-вторых, победа в Туле всегда была особенно почетна. Просто так туляков было не обыграть. Они на каждый старт у себя дома настраивались как на решающий. Поэтому и готовился к гонкам в Туле, не давая себе ни малейшего послабления. Ведь не секрет, что в жизни любого спортсмена, если он к тому же часто выступает в турнирах, есть соревнования основные и второстепенные. Так вот гонки на тульском велотреке всегда были для меня основными.
Третья причина, почему я с удовольствием ездил в Тулу, - тульские болельщики. Они мобилизовывали меня, не давая выступить плохо на бетонном тульском треке. Да, как это ни странно звучит, но я не хотел давать повода тульским болельщикам для снисходительной жалости. Они-то рады, что москвич Лешка Куприянов проиграл, а мне каково радостно-жалостливые болельщицкие соболезнования выслушивать?
Тульский болельщик - особенный. Велосипедный спорт он знает досконально, и потому мастерство гонщика, что называется, с первого взгляда распознает. Но к гостям относится весьма и весьма прохладно. Зато в азартном болении за своих нет ему равных. И хитер тульский болельщик. Что такое психологическое давление трибун на спортсмена, ему объяснять не надо. Потому-то многие из моих коллег-гонщиков с неохотой отправлялись на соревнования в Тулу. А местный болельщик, привыкший к победам любимцев, очень переживал, когда те терпели дома поражения. Это воспринималось как удар по престижу города мастеров.
Почему я с таким знанием говорю о тульских болельщиках, в общем-то не боясь ошибиться в оценках? Да потому, что узнал их как нельзя лучше на наших традиционных спринтерских матчах с Дмитрием Соловьевым, за которого болела и переживала буквально вся Тула, от мала до велика. Поединки Соловьева и Куприянова становились гвоздем программы любых соревнований на тульском треке.
Вспоминаю, как в начале 30-х годов один из известнейших в Туле знатоков велоспорта Иван Павлович Серебряков сказал мне:
- Леня, - он меня так звал, - ты очень приятный для Тулы парень, и мы тебя очень любим, но, извини, Митю любим больше. И не тебе, а ему желаем победы. Ты пойми нас и не обижайся. Хорошо?
И честное слово, я не обиделся на эти слова, пусть и не особенно для меня приятные, но зато правдивые. Просто подумал о том, как хочется, чтобы и за меня вот так же болели в родной Москве, как за Митю в его Туле. Или вот другой пример. Пример не для подражания, а как бы иллюстрирующий мой рассказ о тульских болельщиках тридцатых годов. После одного из выигранных заездов у Дмитрия Соловьева медленно качу мимо трибун, отдыхаю, и вдруг слышу какой-то парень меня окликает:
- Эй, Куприянов! Смотри, «на тебе» проиграл! Парень продемонстрировал мне гитару, даже струны тронул, которые отозвались печальным стоном. Затем схватил ее за гриф, да как ударил ей о барьер. Гитара - в щепки, по трибунам волной покатился смех...
Таковы были тульские болельщики. И я любил их, даже когда они болели, не жалея голосовых связок, за Митю Соловьева, желая победы ему, а не мне. Я и по сей день храню это чувство.
Я лично был знаком со многими тульскими болельщиками. Их энциклопедические знания велоспорта иногда потрясали. Они видели в гонках мастеров, чьи имена были овеяны для меня легендой. Я готов был слушать их часами, особенно Михаила Тимофеевича Петрова. Ему уже перевалило за 80, а он все равно приходил смотреть соревнования. И когда начинал тихо говорить, то вмиг умолкали вокруг него разговоры, и все, кто был в тот момент рядом, внимали Тимофеичу. Именно внимали, другого слова не подберу.
Велосипедисты хорошо знали и верного болельщика Мити Соловьева - Николая Кузьмича Пузанова, рабочего типографии газеты «Коммунар». В книге М. Н. Тылкина «Моя любовь - велосипед» сказано, что, после того как закончил выступать Соловьев, дядя Коля стал болеть сначала за В. Батаена, затем за И. Ипполитова. Не берусь ставить эти слова под сомнение, но, думаю, что Пузанов, хотя и отдал прекрасным гонщикам свои симпатии, мечтал, чтобы поскорее появился в Туле второй «Митрич». Этим ожиданием он и жил.
Написал предыдущую фразу, отвлекся на минуту, и будто из глубины комнаты в сознание вползло сомнение. Вот рассказывает старик о болельщиках своей спортивной молодости. Кому нужны его воспоминания? Болельщикам спорта сегодняшнего дня? Вряд ли. Болельщики существуют столько же, сколько существует спорт. Один любит волейбол, другой - гимнастику, третий - плавание, а большинство - футбол и хоккей. Что ж, всех их на страницах газет и книг прославлять? Мол, учитесь, как надо болеть...
И я откладываю в сторону авторучку, чтобы подумать, почему вспомнились мне тульские болельщики.
Сразу скажу: я против слепого болельщицкого фанатизма. Когда на стенах домов читаю намалеванные сегодняшними юными «любителями» слова типа «Спартак» - чемпион», кроме огорчения ничего не испытываю. И не потому, что всю свою жизнь выступал за «Динамо». Если вижу название своего родного общества, перечеркнувшего, к примеру, масляной краской, труд маляра, становится еще горше. У болельщиков моего поколения, пусть не закончивших «десятилеток», человеческой воспитанности и внутреннего такта было куда больше! Они учили нас, молодых спортсменов, быть прежде всего людьми. Правда, были в наше время болельщики, что называется, от горла. Им бы лишь покричать, пар выпустить. Но я ведь веду разговор о тех, кого уважали безмерно. Таких, как дядя Коля Пузанов. Эти люди не «собирали» нас, спортивных знаменитостей тех лет, в свою престижную «коллекцию» знакомств, а были нашими единомышленниками, строгими судьями, старшими братьями. Вот почему низко, в пояс, им кланяюсь.
У меня сохранилась одна из афиш тех лет с тульского велотрека. Аршинными буквами на ней напечатано, что 20 сентября состоится матч Куприянов - Соловьев. Хотя в гонках участвовало немало спортсменов, но на афише значились лишь две фамилии. Мне это, честно говоря, не очень-то пришлось по душе - неудобно было перед другими гонщиками: выходило, что Куприянов и Соловьев - примы, а все остальные вроде «гарнира» к их соперничеству, чтоб паузу заполнить. Но мы не цирковое представление устраивали, а соревнования проводили. И я пожаловался организаторам гонок. А они мне в ответ: «Ты, Леша, отчасти сам в этом виноват. Соревнования хотя и в Туле проводятся, но афишу эту составлял твой болельщик. Вот и решил остановиться на главном. Перезаказывать афишу поздно, так что... делай вид, что ничего не произошло».
В матчах против Соловьева я и выигрывал, и проигрывал. Счета не вел. И не знаю, кто из нас оказался в итоге более удачливым. Но если бы меня сейчас спросили о самом главном в моей жизни гонщика-трековика, то не задумываясь ответил бы: это - соперничество с Митей Соловьевым. Каждый раз к поединку с Соловьевым я готовился со всей серьезностью. Думаю, что и Дмитрий чувствовал накануне наших матчей ответственность не меньшую. Но вдобавок Митя всегда перед стартом психологически обрабатывал меня. Однако эффект этой обработки иногда был противоположным желаемому. Однажды приезжаю в Тулу, и Соловьев вместо приветствия тут же рассказывает, в какой он отличной спортивной форме и что больше всего на свете ему хотелось бы посоревноваться сейчас с Мишаром. Мишар в то время уже был 6-кратным чемпионом мира среди профессионалов. Значит, хочет Митенька в соперники ни кого-нибудь - самого Мишара, а я, выходит, сегодня для него слабоват. Чувствую, что бахвалится он, желает вывести меня из предстартового равновесия. И тем не менее начинаю потихоньку заводиться. Ну, думаю, я тебе такого Мишара завтра устрою, что лучше не придумать.
Вообще-то по характеру я человек довольно спокойный, как говорили, «приверженец разумной логики». Спортивной злости мне как раз частенько и не хватало. Но стоило кому-либо из ребят эмоционально «раскочегарить» меня перед стартом, то чудеса мог на треке творить, даже сам себе в те минуты нравился. И вот Соловьев, ничего не подозревая, самолично привел меня в боевую готовность перед решающим заездом. Назавтра все три матча выиграл у него, что называется, вчистую. Митя явно загрустил, забыв и думать про Мишара. Но я-то помнил! И в присутствии тульских гонщиков говорю Соловьеву: «Слушай, сегодня что-то легко тебя обыграл. Хорошо бы сейчас с Мишаром пару-тройку матчей сгонять. Как думаешь? С тобой легонечко потренировался, глядишь, и с французом бы управился».
Он искоса, с кислой улыбочкой глянул на меня, но не выдержал и подмигнул - мол, давай, давай, свисти, тянется. Заметьте, не к околоспортивной говорильне или в лучшем случае эпизодическим выходам на спортплощадки, а к постоянным и серьезным занятиям. Это, во-первых, отвлекает молодых ребят от многих дурных привычек; во-вторых, делает их более организованными, активными и физически крепкими, что важно для выполнения на своих рабочих местах, поверьте мне на слово, очень непростых производственных заданий. Вот что для меня, директора, куда весомее, чем просто настроения. Поэтому и пригласил вас, одного из лучших советских трековиков, познакомиться с заводом, на котором почти все влюблены в велоспорт, потому и был с вами предельно откровенен.
Прошло немало лет после этого разговора, когда я вновь встретился с Б. Л. Ванниковым. Он уже работал в Москве, и в один из праздничных дней я увидел его на трибуне на Красной площади во время военного парада. Разговорились. Ванников вспомнил наше знакомство и, будто продолжая тот свой монолог, сказал: «Спорт, стремление к физическому совершенству, воспитание крепости духа — вот что необходимо советской молодежи. И вы, физкультурно-спортивные работники, Алексей Андреевич, ответственны за это воспитание в первую очередь.
Тула. Памяти тесно от ярчайших имен: это и многократные чемпионки мира Галина Ермолаева и Тамара Гаркушина; и заслуженные тренеры страны Леонид Михайлович Шелешнев, приведший советских велосипедистов-шоссейников к первым победам на велогонках Мира и Олимпийских играх, и Сергей Сергеевич Максимов, воспитавший второго «Митрича», - неоднократного чемпиона мира в спринте Сергея Копылова, наследника и преемника славы знаменитого тульского трековика Дмитрия Соловьева; и... Иногда я боюсь воспоминаний. Кажется, что о ком-то забыл, кого-то не назвал. За тот без малого век, что существует велотрек в Туле, подарил он отечественному велоспорту столько талантов, что диву даешься!
В одном из спортивных изданий как-то прочитал о случайно услышанном журналистом диалоге между французскими и итальянскими гонщиками, которые прилетели в СССР в 1970 году для участия в «Большом призе Тулы». Путь их лежал через Москву. Столица встретила спортсменов теплым июньским дождем. Уютные автобусы, дорога и моросящая пелена за окном располагали к разговору, который вертелся вокруг чемпионата мира по футболу, проходившего тогда в Мексике. Итальянец Карди первым перебросил мостик от темы футбольной к велосипедной: «Завидую футболистам. Каждый матч собирает десятки тысяч зрителей. А нас смотрит от силы тысяча, не больше». «Не торопись, малыш, — тут же возразил ему чемпион мира француз Даниэль Морелон. - Увидишь, что Тула - это маленькая велосипедная Франция. Держу пари, что на трибунах тульского трека тебя встретят не меньше десяти тысяч зрителей». Итальянец было протянул руку, чтобы зафиксировать свое пари с Морелоном, но его тренер, олимпийский чемпион Петенелла, как и знаменитый французский гонщик, уже бывавший на соревнованиях в Туле, бросил своему воспитаннику: «Напрасно споришь, проиграешь».
Заканчивая рассказ о «Тульской марке», хочу сказать: любовь к велоспорту здесь была, есть и, уверен, никогда не пройдет.
из книги А.Куприянова "Велоспорт - моя жизнь"